Медиация – почему люди перестали разрешать конфликты самостоятельно

Медиация не обязательная процедура в деле разрешения конфликтов, однако, от того не менее действенная. Общество сегодня поляризовано и переполнено конфликтами на всех уровнях, начиная с личностного и заканчивая групповым. О том, как появилась медиация и на каких дисциплинах она основывается, а также о то, зачем социальным технологам и, в частности, медиаторам объединяться в профессиональные сообщества рассказал заведующий кафедрой «Медиация» Рустем Максудов.

Как появилась медиация

До XX века общество не нуждалось в помогающих профессиях – те вопросы, решением которых сегодня занимаются медиаторы, психологи и социальные педагоги, снимала сословная принадлежность, а правила игры были чётко очерчены. Если дворянина оскорбляли, стороны встречались на дуэли. Не все они заканчивались убийством – секунданты выступали посредниками для урегулирования конфликта, а огромное количество дуэлей завершались примирением.

Каждому сословию были присущи собственные нормы и нормативные представления о правильном и порядочном поведении. XX век принес хаос – люди потеряли сословные принадлежности. В итоге возникают конфликтные ситуации – столкновения личностей и групп с противоположными представлениями о том, как нужно действовать. В конфликтной ситуации сталкиваются носители противоположных стратегий ролевого поведения, а вот звено, которое управляет этой коммуникацией пропадает. Общество поэтому и породило психологов и других консультантов помогающих профессий – это ответ на вызовы современного общежития. 

Медиация в ее классическом варианте (медиация, направленная на поиск и согласование интересов и потребностей) появилась из синтеза ряда гуманитарных практик:

• юриспруденции;
• социально-психологической практики;
• психотерапии;
• психологического консультирования. 

Восстановительная медиация, вышедшая из практики урегулирования криминальных ситуаций, как и модель классической медиации сегодня востребована также в ряде сфер:

• детско-родительских отношениях;
• корпоративной и бизнес-среде;
• школьном образовании и др. 

При этом клиентами медиатора, работающего в восстановительном подходе становятся как отдельные конфликтующие между собой личности, так и группы и сообщества. Мне, например, даже приходилось вести сессии для 50 человек.

Как устроена медиация

Отмечу, что судебная процедура – затратное, если взять гражданское судопроизводство с точки зрения времени и финансов дело, как для истца и ответчика, так и для государства. Кроме того, бизнес-структуры не всегда охотно обращаются в суд. И в большинстве криминальных ситуациях мы не имеем дело со злостными преступниками и важно помочь людям исправить зло, которое они нанесли потерпевшим, а самим потерпевшим нужна поддержка и сочувствие.

Медиатор же помогает сторонам договориться до подачи иска или даже во время рассмотрения дела. Для этого он организует процесс коммуникации и помогает сторонам понять друг друга и выразить то, что их беспокоит. Конечно, у каждого участника будет собственное представление о ситуации и стиле общения, поэтому задача медиатора – создать условия, в которых выскажется каждый, а разговор не будет уходить во взаимные обвинения, оскорбления и злобные выпады.

По завершению процедуры участники получают соглашение, описывающее пути исправления сложившейся ситуации – не указания, спущенные с верху, а то, к чему они пришли сами. Медиатор создает почву для осмысления конфликта и разработки соглашения, а степень вовлеченности в разработку этого решения прямо влияет на его шансы воплотиться в реальности.

Добавлю, что сегодня действует закон о медиации, который предполагает, что в гражданском судопроизводстве на стадии судебного разбирательства стороны могут прийти к необходимости инициирования медиации. На это время судья приостанавливает дело, а соглашение, полученное в ходе медиации, приобретает статус мирового соглашения.

Зачем профессионалам объединяться

Существует стереотип, что система образования может существовать только под началом государства и ограничиваться лишь обучением человека. Но сегодня в мире наблюдается другое, более широкое, понимание образования. Речь идет и о разнообразии – образование не услуга, а возможность человеку поменять свой образ с помощью тех или иных средств, а эта возможность возникает только в том случае, если человек осознано вступает или сам создает (если хватит сил) то или иное сообшество. Сегодня с помощью разнообразных каналов образование открывает доступ как к фундаментальным знаниям, так и помогает формировать и развивать личность человека.

Академия социальных технологий развивает эту миссию – это принципиально новый канал образования, где преподаватели – практики. Это эксперты, совмещающие три важные для образовательного процесса роли: практик, педагог и методист. Таким образом, в каком-то смысле происходи возврат к античным и средневековым формациям образования – теперь педагог дает не столько «вещает с кафедры», но и на практике понимает, о чем говорит, да еще и способен описать и передать собственный опыт и наработки. Речь идет о передаче живого знания из рук в руки. 

Кроме того, подавляющее большинство экспертов Академии не останавливаются в развитии, осваивают новые, в том числе и смежные практики. Во многом это происходит и благодаря межкафедральному подходу – рабочему взаимодействию представителей разных социальных технологий.

Скажу с точки зрения своей специализации: для медиаторов крайне важно «подпитываться» знаниями из смежных и родственных областей. И, кстати, не только в теории, в реальных ситуациях также важна кооперация. Медиатор работает в паре, например, с юристом или психологом. Поделюсь случаем из недавней практики: со мной в паре работал психолог, да прошедший курс медиации, но не специализирующийся на ней. Благодаря работе коллеги были подняты значимые для обсуждения переживания ребенка, мне же это позволило сохранить обязательную для медиатора нейтральность.

В состав нашей кафедры «Медиация» вошли представители разных профессиональных направлений: профессора по социальной работе и конфликтологии, консультанты в медиации, юристы, психологи, активисты некоммерческих организаций. Нас объединяет ориентир на развитие в рамках собственного профессионального сообщества в нашей стране.

Добавлю также, что одной из целей Академии, как профессионального сообщества, я вижу деятельность не только по описанию технологий, но и их трансляции как искусства («техне» в древнегреческом смысле) – того, что невозможно на 100% описать. Поясню, о чем идет речь. Деятельность, которая проводится с целью помощи людям, находящимся в трудной жизненной ситуации (например, психологическая помощь) сложно однозначно зафиксировать словом «технология». По сути технология – это операционной описание, но люди не вещи – каждый случай уникален и специфичен. Конечно, технологическое описание присутствует в каждой модальности – НЛП, психодраме или психоанализу, да и другим школам психотерапии присущи собственные принципы, философия, порядок работы. Поэтому важно каждому профессионалу понимать этот баланс – где допустима импровизация, а где стоит следовать технологии, а иначе это уже не профессионализм.

Почему стоит ознакомиться с материалами конференции «Медиация: технологии диалога и примирения» 

Как правило, конференции построены по типу концерта, где каждый спикер приходит и поет собственную песню, не слушает другого, а ожидает своего выступления. Такие конференции, конечно, приносят психотерапевтический эффект – профессионалы собираются, рассказывают об опыте работы, хвалятся результатами, хвалят друг друга. Конференция, которую наша кафедра провела в мае больше напоминает диспут, а обсуждения докладов иногда превышали продолжительность самих выступлений.  В средневековым университетах именно диспут считался формой повышения квалификации. Тот, кто терпел поражение в диспуте мог пойти в ученики тому, кто его побеждал. В ходе этих дискуссий, рождались ценнейшие идеи, в том числе и спонтанные личные открытия. Для того-то конференция и проводилась. Даже участники, которые не планируют выступать на наших конференциях, в каком-то смысле становятся докладчиками, когда у них возникают развернутые размышления в ходе отношения к докладам по ходу дискуссии.

Добавлю, что каждое выступление на конференции усиливает эксперта – пока готовишься, осмысливаешь проделанную работу. А если еще и задать аудитории вопросы, которые инициируют рефлексию собственных конструкций и опыта у участников, то участие в конференциях становится обогащающим. И более интересным, кстати. Вопросы аудитории работают как приглашение – пассивный потребитель информации становится активным участником.

На конференции также обсуждалась зона ближайшего развития: выработка новых стандартов восстановительной медиации – то, что стоит заложить в основу этих стандартов. И, конечно, в диалоге приняли участие не только эксперты нашей кафедры, но и слушатели. В итоге удалось понять, кто готов в этот процесс вкладываться силами и временем, как и куда двигаться дальше.

Кстати, на этой конференции также выступили представители кафедры «Тьюторство» Академии социальных технологий, благодаря чему удалось обсудить связь позиции медиатора и тьютора, а также, как и чем мы можем помогать друг другу в работе. И это стало прямой иллюстрацией правильности взятого Академией курса на консолидацию сообществ социальных технологов и обмен знаниями.

О собственном пути в медиации

В 80-е прошлого века годы я работал в социологической лаборатории Казанского государственного университета, где занимался исследованиями криминальных группировок, которые в то время процветали в Татарстане. В конце 80-х годов я стал последователем идей Г.П.Щедровицкого и системо-мыследеятельностного подхода и активно использую их в своей работе и даже в личной жизни. В 90-е переехал в Москву, выступал в качестве эксперта в ряде организаций, занимавшихся судебно-правовой реформой, а в 1997 году познакомился с идеей восстановительного правосудия и вот уже 25 лет с этим напрямую связана моя профессиональная деятельность. Сегодня играю целый ряд профессиональных ролей:

1. Практикующий медиатор, постоянно работающий с конфликтными ситуациями.
2. Методист, описывающий практику разрешения конфликтных ситуаций.
3. Проектировщик, создающий новые направления медиационной деятельности.
4. Супервизор, поддерживающий команды и группы в регионах – с коллегами сотрудничаю, помогая им встать на ноги и определять векторы развития.

Уже сегодня в каждом регионе Российской Федерации накоплен уникальный опыт работы, и я вижу свою миссию в том, чтобы помочь коллегам этот опыт описать, сформировать на нем основу для дальнейших шагов.